Есенин и Вятка
3 октября 1895 года родился великий русский поэт Сергей Есенин. К сожалению, он ни разу не успел побывать в Вятке, тем не менее, зафиксируем некоторые вятско-есенинские связи. В нашем городе выступали и жили друзья Сергея Александровича и девушки, которые вдохновляли его, поклонники творчества поэта были очень активны в Вятке 1920-х годов, но судьба вятских есенинцев оказалась печальной.
Есенин по кличке «Вятка»
В дружеском кругу Есенина называли «Вяткой». Художник Дид Ладо «карандашом доказывал сходство всех имажинистов с лошадьми: Есенин - вятка, Шершеневич - орловский, я - гунтер» — писал друг Есенина Анатолий Мариенгоф. В том, что «глаз у Дида был верный», убеждает характеристика широко известной на Руси породы лошадей, данная В. И. Далем в его знаменитом «Словаре живого великорусского языка». О «Вятке» знаменитый лексикограф пишет: «...малорослая, не слишком костистая, но плотная, широкогрудая; голова средняя, лоб плотный, не круглый; щетка мохнатая, глаза живые; телом кругла и вообще резва; масть: рыжая, бурая, саврасая и каурая, иногда игреняя...». В результате столь поразительного сходства друзья «Есенина в домашнем быту так и звали... Вяткой», а когда он после бурных любовных приключений «хоть в четыре или пять утра, а являлся домой... смеялись: — Бежит Вятка в свое стойло».
Вятские есенинцы 20-х годов
В 1920-е годы в Вятке Есенин был чрезвычайно популярен. Учившийся тогда в пединституте Николай Борисов вспоминал, что «в ту пору в поэзии были два главных авторитета – Есенин и Маяковский. Такое разделение вкусов было отражением социальных предпочтений населения страны. Одни с ностальгией вспоминали времена, когда «при Николке-дураке ели булки в молоке, а теперь Советска власть до соломы добралась». Студент-математик пединститута Михаил Зобнин часто выступал «под Есенина». На литературных вечерах, где тон задавали «есенинцы», царила атмосфера меланхолии, лиричности, душевности. Зато когда вечер устраивали «маяковцы», верх брали «громкоголосые ниспровергатели». Противостояние поклонников двух крупнейших поэтов 20-х годов дошло до точки кипения в 1928 г.
Яйцо для Маковского
Когда в 1928 году в Вятку приехал Маяковский, то местные есенинцы устроили ему «теплый прием». Во время чтения поэмы «Хорошо!» в городском театре студент Григорий Лежепёков кинул во Владимира Владимировича яйцо. Он был ярым «есенинцем» и часто выступал на студенческих литературных вечерах в пединституте, нещадно «громил Маяковского» к радости крестьянских ребят. Во время выступления Маяковского в пединституте от студентов поступали многочисленные вопросы о Есенине. Владимир Владимирович говорил о Сергее Александровиче не очень лестно (хотя и признавал его талант), высмеял его самоубийство, за что получил обструкцию от публики. Кстати, через несколько лет студент-есенинец Лежепёков пропал, Борисов полагал, что он был репрессирован вместе с группой молодежи, считавшей своими кумирами Есенина и Троцкого.
К сожалению, в те времена быть поклонниками многочисленных талантов этих двух ярких личностей было опасно. Николай Борисов вспоминал:
«В «большой» же прессе, в официальных литературных кругах, хулили именно Есенина, а потом и вовсе запретили. «Кулацкий подголосок», «певец вековой отсталости» и тому подобные «эпитеты» служили «оценкой» творчества поистине всенародно любимого поэта. Как бы там ни было, но уже в 1928 г. Есенина, ещё до его таинственной гибели, уже не читали со сцены. Само слово «есенинщина» стало чем-то вроде политического клейма. Всем было известно, что его одобрял Л. Д. Троцкий, который к тому времени уже был в политической опале».
Айседора в Вятке
Страстный роман Есенина и танцовщицы Айседоры Дункан развивался в начале 1920-х годов. В 1924 году в ходе турне по Поволжью Айседора попала в Вятскую губернию. Ее выступление в Вятке 12 августа 1924 года на сцене парка «Аполло» стало скандальным. Мемуарист Александр Прозоров так вспоминал о ее танцах: «...Она, скорее, даже не танцевала, а позировала, кутаясь в цветные материи. Айседора была грациозна, хотя и не произвела очарование публики, несмотря на то, что она танцевала без трико и обнаруживала то, что обычно скрыто». Выступление Дункан вятская публика оценила как неоднозначное: часть аудитории восторгалась ее танцами, но многие граждане остались весьма недовольными шоу американской артистки. Многие вспоминали и про Есенина, ведь история отношений поэта и танцовщицы была тогда у всех на слуху.
«Любовь хулигана» в Слободском
В 1923 году у Есенина завязалось знакомство с актрисой Августой Миклашевской, которой он посвятил семь проникновенных стихотворений из цикла «Любовь хулигана». В одной из строк было зашифровано имя артистки: «Что ж так имя твоё звенит, Словно августовская прохлада?». Любопытно, что малоисследованная часть жизни Миклашевской связана с Кировом и Слободским, где она проживала в 1940 – 1943 годах. На Вятской земле Миклашевская в военные годы была очень заметной фигурой. Местным зрителям Августа Леонидовна запомнилась, как исполнительница главной роли в спектакле «Анна Каренина». Примечательно, что осенью 1976 года, когда актрисе было уже 85, в беседе с литературоведами Августа Леонидовна призналась, что роман с Есениным был платоническим и с поэтом она даже не целовалась.
Друзья Есенина жили на Вятке
Здесь в первую очередь нужно упомянуть близкого к Есенину поэта Анатолия Мариенгофа. Вместе с Рюриком Ивневым и Борисом Пильняком они побывали на гастролях в Вятке в 1929 году. В годы Великой Отечественной войны Мариенгоф жил в Кирове в эвакуации вместе с группой БДТ, где работала его супруга Анна Никритина. Еще один важный для Есенина человек — поэт Николай Клюев, который оказал большое влияние на творчество молодого Сергея Александровича. В конце 20-х — в начале 30-х годов прошлого века Клюев проводил лето в деревне Потрепухино на реке Вятке, неподалеку от слободы Кукарки (ныне — город Советск Кировской области). Кстати, когда в 1930-е годы Клюев оказался в Томской ссылке, то его квартирными хозяевами оказались именно выходцы из Вятской губернии.
Как увлечение «есенинщиной» довело до «Дела писателей»
В 20-е – начале 30-х годов XX века в Вятке было создано несколько неформальных писательских организаций. Самое известное из них – «Зеленая улица», в состав которого вошли А. Мильчаков, М. Решетников, С. Шихов, Н. Васенев, И. Франчески, К. Дрягин, К. Алтайский (Королев), Л. Лубнин. Кировские писатели, поэты и журналисты часто собирались, чтобы обсудить литературные новинки и собственные произведения. Однако во второй половине 1930-х гг. ситуация резко изменилась: писателей начали нещадно критиковать в прессе, «песочить» на собраниях, «Зеленая улица» была распущена горкомом ВКБ (б). Литераторов обвиняли в «богемных настроениях», как пишет в своих воспоминаниях А. И. Мильчаков «считалось в те времена большим грехом» увлекаться поэзией Есенина, Клюева, Пастернака, писать «упаднические стихи», далекие от бодрых производственных маршей соц. реализма. История закончилась полным разгромом кировской литературной среды и жестокими репрессиями в рамках «Дела писателей».